Данные о потерях - это не только военная тайна, но и предмет спекуляции. Настоящие цифры будут раскрыты только после окончания конфликта, тем не менее, попробуем посчитать.
Один из наших самых первых и активных подписчиков в ТГ ув. German Shultz в комментарии к публикации «Почему русские до сих пор не в Киеве» напомнил о высоких потерях российской армии в СВО. Из чего вряд ли следует вывод, что российское командование движимо желанием минимизировать потери.
Ну что же, верно: российские потери значительны, но это никак не отменяет эффективность российской стратегии. С учетом в разы более высоких потерь ВСУ и демографического превосходства России над Украиной результат предрешен. А это главное.
Когда люди становятся статистикой
Что касается моральных аспектов операции, то армия и государство (причем любые) не находятся в первом ряду организаций, в которых следует ожидать высокой степени гуманизма. Однако следует отметить два момента. Во-первых, 60 тыс. российских потерь, о которых пишет ув. German Shultz, можно сравнить не только с советскими потерями в Афганистане (15 тыс.), но и с американскими во Вьетнаме (58 тыс.). При этом технологическое превосходство США во Вьетнаме и СССР в Афганистане было много больше, чем России на Украине. Отсюда отчасти происходят и высокие потери, но повторим: при кратно больших потерях ВСУ.
Как раз опыт Бахмута (Артемовска), о котором писал ув. German Shultz, и заставил пересмотреть российскую стратегию. Отсюда возникла “линия Суровикина”, об которую разбилось украинское наступление. Причем, тогда ВСУ и понесли критические потери не только в технике, но и в живой силе. И в этом же ряду нынешняя российская стратегия давления по всему фронту без классических прорывов. Обе стратегии способствуют тому, что потери ВСУ в разы больше, чем российские потери.
Военный гуманизм - это не оксюморон 1
Отставной полковник МакГрегор (США), который был советником Трампа, на 22 апреля этого года давал число потерь ВСУ в 600 тысяч человек и говорил об отсутствии у Зеленского человеческого капитала, чтобы победить в этой войне. Мы согласны с военным экспертом в оценке этой цифры, хотя практически все западные источники, даже такой “кошерный” как The New York Times, дают абсолютно обратные цифры: 5:1 и 3:1 в пользу Украины. Если судить по их сообщениям, удивительно, почему над Кремлем до сих пор российские триколоры и абрамсы с желто-голубыми флагами не идут по Тверской, а стоят в качестве трофея на Поклонной горе.
Во-вторых, следует отметить довольно небольшую долю потерь гражданского населения на Украине. Об этом много писали в мировых СМИ после начала войны в Газе, где за первые два месяца погибло больше гражданских, чем за два года российской операции, несмотря на её более масштабный характер. Так что “и милосердие иногда стучится в их [россиян] сердца.” В этом смысле война во Вьетнаме была несравнимо более бесчеловечной.
Кстати, насколько мы можем судить о настроениях на украинской стороне, гуманизма там значительно меньше. Впрочем, это обстоятельство проявляется не только в настроениях, но и в действиях, начиная с сожжения людей в Одессе и обстрелов Донецка в 2014 и заканчивая обстрелами Белгорода в 2024 году. Более того, очень вероятно, что на фоне этого противостояния нам ещё предстоит стать свидетелями масштабных терактов, осуществленных в том числе и украинцами.
Удивительно в этой истории то, как государство (что в России, что на Украине) смогло в условиях низкой рождаемости мобилизовать граждан на военные подвиги. Во время Первой мировой войны это было как раз неудивительно: чем больше рождается людей, тем меньше цена человеческой жизни. Но оказывается, что и в наше время государство сохранило способность посылать массы людей на смерть.
1. Образное сочетание противоречащих друг другу понятий
Подписывайтесь на нас в Telegram, где мы размещаем анонсы выходящих и будущих публикаций